Класс, нация и общественная политика в русской революции 1917 года

Революция 1905 г. обнажила кризис "официальной народности". Принцип самодержавия был ослаблен безвозвратно: многовековой вере в преданность крестьянства был нанесен сокрушительный удар. Революция разрушила уверенность консерваторов в том, что государство может гарантировать их защиту. Одновременно с углублением кризиса доктрины "официальной народности" революция ввела в обиход новую версию национализма и, таким образом, лишила правые партии монополии на владение ею. Октябристы отстаивали национализм, который, базируясь на принципе сильной монархии, в то же время признавал необходимость социальных реформ по подобию западных, как средства обеспечения приоритета общественных интересов перед групповыми. Кадеты, чей национализм приобрел наиболее яркое выражение в связи с внешней политикой, видели в установлении социального порядка и парламентской системы, основанных на законе, средство достижения Россией ее былого влияния. Общественность, заметно активизировавшаяся в результате ослабления цензуры, развития прессы и роста числа общественных и профессиональных организаций, способствовала выработке альтернативных концепций национальной идеи; однако ни одна, за исключением, пожалуй, "черной сотни", не преуспела в завоевании значительной общественной популярности до начала первой мировой войны. гортензия долли

В целом национализм потерпел неудачу. Нежелание самодержавия провести серьезную демократизацию политики, в сочетании с устойчивой ассоциацией национализма с правыми политическими партиями, сократило шансы национализма стать массовой политикой. С социальной точки зрения, слабость среднего класса и огромный разрыв между "верхами" и "низами" не позволили более либеральной версии национальной идеи укрепиться на российской почве. Эта неудача национализма резко контрастирует с опытом Западной Европы, где увеличение электората в конце XIX в. способствовало идентификации общества с нацией и заставило традиционные элиты искать массовую поддержку избирателей. Однако можно подвергнуть сомнению тот факт, что неудача национализма является главной причиной русской революции. Поскольку даже в таких странах, как Германия и Великобритания, где национальные партии завоевывали значительную массовую поддержку, они никогда не получали большинства голосов избирателей. Кажется значительной не столько неудача национализма, сколько очевидная неудача того, что Струве назвал "национальной идеей", а я обозначил как национальная идентификация или национальное самосознание.

Утверждение о том, что национальное самосознание было слабым или в принципе отсутствовало в России, получило выражение в двух вариантах. Во-первых, существует положение о том, что национальное сознание было слабым в силу того, что интеллигенция отреклась от русской национальной идеи. Во-вторых, согласно следующему аргументу, общество было слишком сильно разделено на отдельные местные патриархальные общества (Gemeinchaft), чтобы суметь выработать общее национальное самосознание. Подвергая сомнению правомерность обоих аргументов, я бы хотел высказать предположение, что, хотя национальное сознание и не сформировалось полностью, оно не было столь слабым, как предполагают данные точки зрения.

В.Н. Муравьев, один из авторов нашумевшего сборника "веховского" направления "Из глубины" (1918 г.), усматривал в отречении русской интеллигенции от национальной идеи главную причину Октябрьской революции [3]. Его утверждение, широко разделяемое современниками, сводилось к тому, что интеллигенция отвергла идею нации на том основании, что она была безнадежно скомпрометирована своей связью с царем и православной церковью [4]. Вместо этого интеллигенция восприняла политическое сознание, основанное на либеральных и радикальных ценностях, и после 1848 г. редко прибегала к национальной риторике.

Однако гораздо правомернее утверждать, что интеллигенция отошла не от идеи нации как таковой, а лишь от концепции, отождествляющей нацию с самодержавием. Поэтому, несмотря на то, что сознание интеллигенции находилось в оппозиции к доктрине "официальной народности", оно в то же время базировалось на глубокой любви и заботе о нации. С момента своего рождения в ЗО-е гг. XIX в. интеллигенция рассматривала себя в качестве защитника цивилизации в стране, порабощенной самодержавием, с тяжелым наследием крепостного права и "азиатской" отсталостью. Интеллигенция была глубоко предана идеалу служения народу и созданию единого общества, в котором народ мог бы пользоваться плодами просвещения, знаний, или, иными словами, была предана мечте о создании истинной нации. Это несомненно может считаться формой национального самосознания. Во-вторых, именно интеллигенция пробудила в обществе чувство национальной гордости благодаря своим выдающимся достижениям и деятельности по их популяризации через систему образования. Литература Тургенева, Достоевского или Толстого, музыка "Могучей кучки", искусство "передвижников" - все это служило основой для создания нового представления о том, что значит быть русским, что нашло отражение в изучении прошлого России, ее ландшафтов и национального характера. Таким образом, если вряд ли можно говорить о том, что интеллигенция не имела национального сознания, то какова же была ситуация с простым народом?

Другое по технологическим наукам

Магнетизм вращения Франсуа Араго
Стремясь ревностно к открытиям, он был осторожен в своих выводах и больше всего любил прокладывать новые пути, по которым можно было прийти к установлению тождества причин разнородных явлений. Расширяя для ученых пределы знания, он обладал удивительным даром распространять вокруг себя приобретенны ...